«ПРОВОКАЦИЯ НА ОТКРОВЕНИЕ» – интервью каналу “Ладушки”

Видео Youtube

Видео Rutube

Провокация на откровение. Интервью Светланы Драган.

Интервьюер: [1:00 — 1:44]

Друзья, привет! Вы на канале Ладушки, на моём любимом канале, на нашей помогающей платформе, где мы приглашаем звёздных гостей и обсуждаем то, что не то, что не принято обсуждать, а не со всеми можно поговорить, не со всеми можно нырнуть глубоко. И сегодня я очень рад, потому что у меня в гостях, у нас в гостях, у Ладушки к нам пришла Светлана Драган. Для меня это астролог номер один в мире. Для меня это человек с таким глубоким пониманием. И три года назад мы делали интервью для другого канала, для Вейкап тогда. Я занимался community wake-up, и это было потрясающе. И мы коснулись только 50% того, чего хочется коснуться сегодня, сейчас. Светлана, спасибо, что пришли. Я очень рад вас видеть.

Светлана: [1:44 — 1:46]

Спасибо, что пригласили. Все взаимно.

Интервьюер: [1:46 — 2:36]

Светлан, с чего я хотел начать? Самое первое. В своих интервью, и я вас воспринимаю исходя из вашего контента, вы являетесь одним из опенинг-лидеров, который говорит, и я тоже себя к этим опенинг-лидерам отношу, я тоже придерживаюсь такой точки зрения, что некий цикл завершается, некое время подходит к концу. Мы живем без 5 — 12. Разные интерпретации и формулировки существуют. Вот дайте свою обратную связь, может быть, раскрыть вот эту тему, что значит цикл завершается и новый. Вот эти рыбы, водолеи, эволюция сознания, старые цивилизации, новые цивилизации. Вот конкретно просто что происходит?

Светлана: [2:36 — 4:18]

Перерождается природа, то есть мы входим в новый цикл, не в смысле вот в цикл, это фазовый переход, не просто какая-то вот повтор чего-то, это абсолютно новая Энергия, которая содержит в себе уже обязательное обожествлённое, скажем, начало, но это очень жёсткое обожествлённое начало, которое требует индивидуальности, персонификации. То есть ушли вот эти истории с массовыми вопросами, массовое сознание и так далее, и так далее. И вот это неправильное понимание, что сейчас мы все объединимся в какую-то единую такую массу и пойдём вперёд — это неверно. Она должна быть качественной. Каждый должен содержать в себе соответствие с этой новой структурой. Поэтому, с одной стороны, это выглядит, может быть, жёстко, а с другой — требует самостоятельности, потому что тот, кто от этого бежит, бежит от свободы. И в этом вся история. То есть это свободная персонификация, осознание себя, качественное отношение к каждому и к самому себе. Это не может быть среднестатистической историей. Поэтому мы очень видим сейчас такое сгущение, скажем, массовых каких-то вещей. Страхов, тревог, вот этого всего, всё, что перемалывается, всё, что обретает какую-то единую такую серую массу, оно очень опасно себя ведёт. Оно стирает себя личностные качества, их нет. И только те, кто способны немножечко дистанцироваться, они обретают возможность сначала наблюдать, потом осознавать, а потом быть.

Интервьюер: [4:19 — 4:34]

Можно ли сказать, что аудитория делится на два таких полярных лагеря? Кто-то пробуждается и осознаёт то, что вы сейчас говорите, а кто-то не воспринимает эту информацию, это ещё спящее сознание.

Светлана: [4:35 — 6:33]

Вот здесь тоже есть один такой очень тревожный нюанс, потому что тогда мы опять входим в систему дуальности, и всё приобретает всё те же краски. Мы говорим о приятии общего глобального сценария. Есть те, кто его принимают, догадываются, на пороге догадок, где-то на соприкосновении с пониманием, тут их выбросить нельзя. И вот этот сценарий, он, конечно, может оказаться достаточно жёстким, но не настолько, чтобы так однозначно распределить всех. Это же очень такой процесс неоднозначный, даже те, кто считают себя проснувшимися, ещё не факт, что они ими являются. Это очень тонкие настройки, которые мы для себя пытаемся определить, мы слов таких не знаем. Рождается новый человек, не хочется говорить, что это гомо сапиенс, это просто абсолютно новая цивилизация. И вот этот процесс, он, конечно, не имеет рубежа такого прямо резкого, как принято думать. Хотя, если вот исходить из математической модели астрологического толка, то можно сказать, что февраль говорит так нам: всё, мы поиграли, мы попробовали, мы попробовали весну 25-го года, мы вам показали, что есть идеи новые, мы показали, кто есть кто, мы с вами поиграли в опасность катастроф природных, а теперь мы играть не будем. Мы включаем всё без тормозов. И начинается такая вот точка невозврата, которая, как правило, при переходе в эту совершенно новую фазу, сначала порождает такой хаос, как энтропию, для того, чтобы собраться во что-то новое. И понятно, что если мы рассматриваем всё вот такими маленькими отрывками, сегодня март, сегодня май, то мы не увидим целостную картину. Но мы просто должны понимать, что февраль завершает всё и начинает всё сначала.

Интервьюер: [6:33 — 6:34]

Февраль 26-го?

Светлана: [6:34 — 7:02]

Да, 26-го, да, ну практически там есть даты, но насколько люди так будут это ассоциировать, потому что каждый находится в своей реальности, у каждого свои представления, но тем не менее граница настолько яркая, настолько мощная, что вот вся магия процесса в том, что вы можете находиться рядом с какой-то катастрофой и не участвовать в ней, а можете находиться далеко и испытывать катастрофические события в своей жизни.

Интервьюер: [7:02 — 8:08]

Мы сейчас отдельно про это поговорим, про конкретные даты. Мне хочется в общий знаменатель подвести понимание пробудившегося человека. И вот раз вы затронули тему дуальности, прямой вопрос. Я меряю по своему окружению. Одна часть осознаёт, что матрица, программы, какие-то установки, коллективные эгрегоры, и мы являемся заложниками когнитивной революции вот этих коллективных эгрегоров. Эти люди пытаются выйти из этих системных каких-то установок, почувствовать себя, проявиться, открыть своё собственное сердце. Этот уровень чувствительности вводится на какой-то высокий уровень честности. Эта честность в тебя открывает сердце, начинаешь смотреть, видеть во всём красоту, любовь. У тебя тотальное принятие, ты экономишь огромное количество энергии, ты управляешь своей реальностью по-другому, у тебя другое качество сознания, и ты проживаешь качественную новую жизнь. Вот одна аудитория, назовем ее пробудившаяся, стремящаяся какая-то, как угодно. Я светлячки люблю называть, у нас в Ладушках, вот мы светлячки, мы про свет, например. А другая говорит: «Жень, пошли пивка попьём».

Светлана: [8:09 — 8:11]

«Светлячки» — тоже выглядит самонадеянно.

Интервьюер: [8:12 — 9:49]

У нас есть отдельные проблемы внутри, я так скажу. Если мы движемся к одному сценарию, я вот искренне не понимаю, может, вы мне сейчас поможете осознать это, как нам договориться. Я вчера был в Поляне, встречался со своим приятелем, я понимаю, что у него доброе сердце, и вот это единственное, почему я за него держусь. Но мы в плане восприятия реальности, отношения к миру, и вот эти процессы, которые сейчас мы. Короче, он не будет смотреть это интервью. Он скажет, Жень, ты что, с ума сошёл? Пошёл лучше мясо пожарим, бахнем чача и покурим. И вот ему это. Но сердце доброе. И вот таких людей среди предпринимателей, среди. разных, много таких людей, если так я назову, и в моём окружении не присутствуют.. мы не можем договориться. И когда я начинаю рассказывать про нечто единое, или вот я сейчас делаю контент, «Ладушки», например, занимаюсь, они не поддерживают меня в этом начинании. Они говорят, надо зарабатывать бабки. Страшно, конечно, страшно, потому что нет уверенности в завтрашнем дне. У нас страна находится в ситуации там СВО, военных действий, у нас там тра-та-та-та-та-та, неопределенность в будущем, то есть напряжение. И когда они слышат какие-то вещи или, например, будут смотреть даже вот это интервью, А они: «Жень, а в чём, какая любовь в этом процессе? Какая красота, какое единство? Ты называешь это дуальностью? Ну да, чёрный-белый, мы вот как бы считаем, что мы там за белых, или белый не может без чёрного существовать». Я искренне пытаюсь понять, как нам договориться?

Светлана: [9:50 — 9:51]

Зачем договариваться? Вот зачем?

Интервьюер: [9:52 — 9:53]

А вы говорите, будет один сценарий.

Светлана: [9:53 — 10:20]

Я объясню, потому что вопрос, вот мы всегда исходим вот в этой своей реальности, еще оставшиеся месяцы, мы находимся в такой вот прагматичной форме, мы такие рационалисты, давайте мы договоримся, да когда у вас есть настройки, вам не нужно договариваться, это вопрос, вам же хорошо с ним жарить шашлыки, вы хотите с ним обсуждать что-то другое, пожарьте с ним шашлыки, ему будет хорошо и вам, нельзя их всех…

Интервьюер: [10:20 — 10:21]

Но я подстраиваюсь, а он нет.

Светлана: [10:22 — 11:43]

Неважно, вот ваша честность, она организует вокруг вас пространство. Для этого не нужны какие-то официальные социальные действия. Мы уходим от этого, потому что идея рождает всё, потому что мысль там, ну это всё банально, не совсем там мысль, потому что там есть свои нюансы. Но вот этот волновой процесс, он происходит не на уровне коммуникативных слов наших, которые мы уже, они уже потеряли силу, они уже просто оскомину набили, а на уровне каких-то совершенно других вещей. Если вы замечаете, люди дружат разных возрастов друг с другом и не находят даже особой разницы. Но это не обязательно тянуть его на свою орбиту. Кстати говоря, судя по тому, что я вижу, А сообщество будет разделяться, люди будут на сообщество. Вот соответствует он вот этой вот орбите, он в ней находится, там хорошо. Он может и поглядывать туда, ему может быть там было бы лучше. Он придет туда, если это вот придет соответствие не потому, что он постучится в дверь и скажет, давайте договариваться. Это вопрос приятия и того человека, который с вами жарит шашлыки, да пусть он их жарит, пусть он мыслит, как он мыслит, дайте ему дорогу, он пришел сюда за этим опытом, как мы имеем право там диктовать свой опыт, мы правы. Вот эта правота наша, такая особенно риторическая, мне кажется, это уже опасный путь.

Интервьюер: [11:43 — 11:48]

Опасно. Я согласен. Я интервью сейчас сделаю. Смотрите, я не отстаиваю точку зрения. Это во-первых.

Светлана: [11:49 — 11:50]

Можете, поотстаивать.

Интервьюер: [11:50 — 11:53]

Во-вторых, я искренне считаю, что, правда, не надо никого будить.

Светлана: [11:54 — 11:54]

Абсолютно.

Интервьюер: [11:54 — 11:56]

Все сами проснутся, когда выспятся.

Светлана: [11:56 — 12:02]

Но тут еще тоже такой вопрос проснуться, а мы такие проснувшиеся. Мы же тоже разные.

Интервьюер: [12:03 — 12:37]

А как вы себя тогда причисляете? Все равно у вас есть знаний чуть больше, чем у среднестатистического человека. Уровень чувствования, уровень контакта. Туда не лезем в эту тему, да? Сигнал. Я чуть слово «инопланетяне» не сказал, хорошо. У вас есть багаж знаний и опыт чуть больше, чем у среднестатистического человека. И в кое-что, я уверен, вы уже посвящены и чувствуете по-другому. Вот вам с этим багажом как? Живётся?

Светлана: [12:38 — 12:38]

Счастливо.

Интервьюер: [12:39 — 12:42]

Нет бремени?

Светлана: [12:42 — 13:59]

Никакого бремени нет. Есть бесконечный интерес, удовольствие, благодарность, что мне удалось жить, что это удивительный процесс, уникальный. Я вот сейчас нисколько не кривлю душой. Она же разная у меня жизнь. Она есть абсолютно простая, спортивная, где нет там никаких особых метафизических высот. Хотя, скажем, наблюдая за животными, ты понимаешь, насколько мы самоуверенны, самонадеянны, отвратительны. А то, где я пребываю в том мире, в другом, скажем, ну, достаточно того, что я выполняю то, что я хочу, я делаю то, что я хочу, я испытываю максимальный интерес. Кто-то хочет присоединиться, да на здоровье, а не хочет. У нас есть разные другие способы взаимодействия, очень разные. Просто жизнь, она настолько разнообразна, мы её всё время пытаемся свести к какому-то единому сценарию, вот мы сейчас пойдём по сценарию, да наоборот, индивидуальность будет рулить. Пусть она будет разной, пусть она будет другой. Проснуться — это не значит согласиться с нами в нашем интервью. Проснуться — это ощутить удовольствие и невероятное счастье от жития.

Интервьюер: [14:00 — 14:02]

Ну как вы себя самоидентифицируете?

Светлана: [14:06 — 14:28]

Но всё время по-разному, я всегда стремлюсь к одному. Не надо себя переоценивать ни в чём. Мы не способны так объективно себя как-то осознавать. Ну вот у меня такая профессия, такая у меня работа, такой стиль жизни. А у кого-то есть не менее интересная, но в какой-то другой области.

Интервьюер: [14:29 — 14:50]

Получается, что раз мы коснулись этого нового мира, как вы считаете, какие качества в новом мире присущие и на них будет все строиться, базис, а какие качества стоит уже сейчас закрывать, завершать? Как у меня подруга сказала, я хочу поменять мерность, я закрыл все программы, я больше не хочу перерождаться.

Светлана: [14:51 — 16:39]

Интересный подход. Я думаю, что главный в этой жизни поиск смыслов и смысла тот и будет, скажем, актуален, кто ищет смыслы, а не деньги. Всё это придёт, если найден смысл, потому что тебя ничего не утешит. Никакие радости жизни и комфорт, если смысл жизни потерян, мы это видим рядом во всём. Если мы способны вообще ощутить отстранённо, ни персонали, ни людей, кто сделал хорошо, кто плохо, что вообще хорошо, что плохо, а вот просто ощутить это на уровне отстранённого течения энергии, как если бы вы вдруг взглянули на свою жизнь, год, два, три, и почувствовали вот эти волны. Не тех людей, которые пришли и обманули или дали какое-то счастье, а просто как это вы выстроили или как вы в этом живёте. Всё остальное — это для вас, это антураж, который вам намекает, куда вам надо двигаться. Поэтому как только мы это воспринимаем как некий процесс обобщённый и перестаём искать в ком-то каких-то… какого-то либо негатива, либо чрезмерно очаровываться, то мы начинаем просто жить, потому что… мы не пытаемся встроиться, пристроиться, найти такое вот соответствие с чем-то, с кем-то. Мы, те, кто мы есть, мы занимаемся тем, чем мы занимаемся. Если, скажем, у меня там какой-то есть потенциал, ну я могу там чувствовать, что там какая-то есть разница у нас во всех, но ни в коем случае ни себе не позволяю и не люблю, когда это какое-то сравнительное имеет характер.

Интервьюер: [16:40 — 16:44]

Зря я вас представил самым лучшим астрологом, да?

Светлана: [16:44 — 16:49]

Да, господи, люди по-разному думают, это вообще не имеет значения.

Интервьюер: [16:49 — 17:19]

Это мое личное субъективное мнение. Ну и факты потом, кому надо, напишите, я вам и по фактам пройдемся. Значит, Светлана, вы говорите про доверие этому миру, что надо ему доверять, исходя из своей индивидуальности. И вот здесь я не могу не задать каверзный вопрос. Если новый мир, если он о нас заботится, мы ему доверяем, ищем смыслы, не теряется ли в этом во всем инструмент астрологии?

Светлана: [17:19 — 17:25]

Почему она о нас заботится-то? Почему считает, что этот новый мир будет о нас заботиться?

Интервьюер: [17:25 — 17:31]

Ну и раз мы ему доверяем, что всё для меня, всё для нас, ты просто действуй, не бойся.

Светлана: [17:31 — 18:01]

Это вы строите этот мир, это вы о нём заботитесь, тогда вы увидите отклик. А так, чтобы он вам принёс такую, я не знаю, какую-то детскую коляску и сказал «бай-бай-бай, всё будет хорошо». Нет-нет, здесь мы и есть тот самый мир. Это единство с тем миром, а не то, чтобы мы попали и нам повезло. Я не могу так. Я так это не чувствую.

Интервьюер: [18:01 — 20:10]

Не про повезло. Давайте я объясню, что я имею в виду. Управление реальностью — насущная тема, которая меня лично заботила последние полгода, показала мне на личном опыте, я сейчас не книгу пересказываю, что означает оставить дверь открытой. То есть, когда я из ума не закрыл какие-то программы или еще страхи меня сдерживают, что-то предпринимаю, генерирую события, событие меня не устраивает, я думаю, зачем я вот по этой дорожке пошел, потерял деньги или заработал деньги, подвергнул себя риску, какие-то отношения оборвал с некоторыми людьми. Я этого не хотел, но я это сделал, потому что в генетике моего мотива были бабки, например, а не смыслы. Иногда там по спиральной динамике оранжевые предприниматели придумывают смысл, миссию для бизнеса, но суть не меняется. Они хотят бабок, просто придумали дополнительный смысл. Не ради этого они встают каждое утро. И я вот из этого живу, из этих программ нагенерил много событий и понимаю, я так не хочу. Второй сценарий, когда я искренне некое желание, мотив формирую с творцом, волеизъявляю это и бездействую. То есть в этом плане не загоняю себя в 24 на 7, как говорится, в какое-то событие, а просто со своей скоростью не тороплюсь и жду, когда структура подготовится, поменяется, и я этот знак замечу. У Бога же нет других рук, как через наши. Это звонок, может быть, письмо, приглашение, какая-то случайная встреча или не случайная встреча, а ранее запущенный процесс. И я такой, вау, мир со мной разговаривает. То есть я доверился миру, пошёл по своей индивидуализации, по своей искренней желанию проявиться именно из той честности, которая во мне внутри родилась, а не как меня научили из страхов, из бабок надо делать, иначе всё пипец, мы пропали, без 5 12 живём. И я вижу, как он, оказывается, это заботится.

Светлана: [20:11 — 20:17]

А вы это делаете с определённой целью? То есть вы ставите цель или это в удовольствие?

Интервьюер: [20:17 — 21:45]

В удовольствие. Потому что вот второй сценарий, о котором я рассказываю, — единственный способ его как бы реализовать, это прожить его в любви. Потому что если ты не любишь то, что ты делаешь, или смысл, который ты приобрёл, он для тебя не номер один на данном этапе своего развития, всё бессмысленно. Если ты веришь в Бога, например, ты православный человек, и ты вот такой в православной конфессии, ходишь в церковь, молишься Богу, соблюдаешь определенные каноны, и ты каждое утро просыпаешься, ты служишь Богу, ты вот в отношениях с Ним, в любви, у протестантов немножечко по-другому, я вот с этими двумя конфессиями знаком. А кто-то просыпается как атеист, он просыпается, курит сигарету, пьет кофе, читает новости, ему неприятно там, он все время в какой-то полудепрессии. Ты смотришь на два психотипа человека, и понимаешь, здесь много любви, а здесь не пахнет любовью. Хотя у этого много денег, но стеклянные глаза, а здесь равно наоборот. Я когда увидел эту закономерность, определённо думал, почему нельзя деньги зарабатывать с любовью, а не будут приходить и без этого стеклянного взгляда. И вот эта интерпретация, что мир обо мне заботится, я, кстати, посмотрел в одном из ваших интервью, что вы говорили, хаос и боль — это необходимые элементы то ли трансформации, то ли вот…

Светлана: Я так не могла сказать…

Интервьюер: Это недословно да. Сейчас найду.

Светлана: [21:45 — 21:47]

Я постараюсь не употреблять такие вещи.

Интервьюер: [21:48 — 21:52]

Это мои уже интерпретации были. Ну то есть духовный рост, он…

Светлана: [21:52 — 21:54]

Не обязательно с болью, не обязательно.

Интервьюер: [21:54 — 21:57]

Сейчас хорошо. Я объяснил позицию по поводу доверия?

Светлана: [21:57 — 23:47]

Я понимаю, но вот что я думаю по этому поводу. Тоже из опыта. Во-первых, новое время, оно нам готовит новые роли. Вот вы даже не представляете себе, насколько как бы меняется актуальность чего-либо в новом времени, в новом мире, потому что то, что мы сейчас видели, то, что мы для себя представляем какими-то своими целями, оно прямо ломается на корню. Это сейчас неадресно в отношении вас. Я просто вижу очень многих людей, допустим, у меня консультируются люди очень прогрессивные, они работают над особой программой, которая должна была войти в мир, всё в этом мире изменить, а было рано. Нет ещё этих установочных водных, которые будут действительно работать. Вот это отсутствие представления. Мы не оказались ещё там, но мы старыми какими-то своими инструментами пытаемся достичь. И я тут вот думаю, что это время уникально тем, что можно, конечно, что-то задумать, но нужно ему дать развернуться, дать ему нам его увидеть, потому что всё, что там есть, это очень странные вещи, как будто бы материя обретает божественное нутро, то есть в ней поселяется искра Бога, она тоже откликается на всё это. То есть у нас есть какие-то материально ориентированные вещи, не в смысле деньги, что мы сейчас задумываем, вот это вот случится так, мы абсолютно рамочно туда его вгоняем, и это втискивается, и у него шансов нет, как вот исполнить минимум. Понимаете?

Интервьюер: [23:47 — 24:01]

Да. К вопросу вернуться своему, провокационному вопросу, извините, я не могу не спросить. Если в новом мире присутствует вот эта индивидуализация, согласна с этим?

Светлана: [24:03 — 24:03]

Не эгоизм.

Интервьюер: [24:04 — 24:18]

Не эгоизм. На уровне чувствования, интуиции ты принимаешь решение, проявляешь себя. Инструмент астрологии, он в новом мире по-прежнему актуален? Или… Извините.

Светлана: [24:18 — 24:19]

Не-не-не, нормально.

Интервьюер: [24:19 — 25:05]

Или всё-таки… Потому что, исходя из моего опыта, я хожу к астрологам, я периодически смотрю, что происходит. У меня обновление моей натальной карты каждые 2-3 года. Я сейчас в период сада-сати проживаю, самую пиковую фазу в момент записи этого интервью. Мне интервью сказали, летом там мне сейчас это предстоит. Но если моя интуиция говорит вот так, астрологический прогноз противоречит этому. И на основании опыта я верю в астрологию, что это работает. Интуиция меня тоже ни разу не подводила. Вот я немножко в сомнениях сейчас. Это не только астрология, кстати, касается. Это касается и тантры, и каких-то других метафизических мягких ниш.

Светлана: [25:07 — 27:59]

Ну, во-первых, я не могу сказать за всю Одессу, за всех астрологов, что вам говорят. И судя по терминологии, это, скорее всего, ведическая астрология. Вот у них немножко другие методы использования. Там у них со временем, ну, у нас есть люфт очень большой и так далее. Не хочу даже об этом спорить. Просто, ну, представьте себе, есть часы, которые заведены. Заведены, и в них есть взаимодействие энергии. Эта энергия вами никак не окрашена, она имеет свою краску, но вы ее можете использовать. Если вы не понимаете, какие энергии начинают взаимодействовать как, в каких формах, областях, какого цвета, то вы просто живете, ну как живете. Если вы понимаете движение планет и между ними вот эти, вы мыслите сейчас ведической астрологией, у нас тоже есть циклы, периоды, но это чуть более грубая форма. Планеты между собой взаимодействуют и выстраиваются в геометрические конфигурации. Иногда острые, иногда, условно, тупые, иногда мягкие, иногда жесткие. И это не значит, что плохо или хорошо. Для кого-то, знаете, легко стать алкоголиком на очень мягких конфигурациях, потому что очень легко все. Но кто-то просто как везение это воспринимает. Здесь, если ты понимаешь, в каком взаимоотношении находится планета, и не только взаимоотношении, это не какая-то вот разовая история. Это такие краски, которые накапливаются, накапливаются, и оп, выстреливают там, допустим. И ты понимаешь, куда вот этот вот нить сюжетная тянется. И только будучи в понимании, как это работает, вы с этим начинаете работать, ну, можно сказать, алхимически. Тогда вы понимаете, что вы задумали вот то, что задумали, и это имеет точку отсчёта, это имеет какие-то временные точки, где можно укрепить то, что вы задумали, и так далее. Где можно использовать кристаллы, и так далее, и так далее. То есть много методов. Вопрос неграмотности.

Вопрос в том, что у нас сейчас все психологи, все бухгалтеры, астрологи — это очень легко назваться таковым. Поэтому это такая зыбкая история. Астрология — это не астрология, как наука наша или чужая. Она работает для всех планет. Она работает глобально в пространстве. В нашем, по крайней мере, в системе это работает. Планеты не остановились, они будут двигаться. Если мы не знаем, как они будут двигаться, можно сказать, что астрология не работает. Просто мы об этом не знаем. Но если мы знаем, как они будут двигаться, то это нам в помощь. Это тот инструмент, которым пользовались все те древние, кто осознавали всю мощь этой информационной науки. И не только информационной.

Интервьюер: [27:59 — 28:03]

Как вы относитесь тогда к Григорианскому календарю?

Светлана: [28:03 — 29:23]

Ну, есть много попыток всяких-то нахождения точек отсчёта и таких и других, а я скажу так, что если, вот так вот честно положа руку на сердце, если у тебя есть доступ к информации, то ты можешь взять любой инструмент, ты можешь взять руку, ты можешь взять лицо, ты можешь взять астрологию, и это будет работать. Этой цифрой, всё что угодно, сразу же раздается целая концепция. Если ты следуешь каким-то школярным формулам, увы, это не тот инструмент, который будет работать и взаимодействовать. Ты что-то видишь, а объяснить не можешь, и даже не видишь последовательность, динамику, как она растягивается, что она собой представляет и зачем. То есть это неизбывные инструменты, которые все прекрасно понимают, знают об этом написано в очень древних источниках и получена информация не только от людей, что это рабочая ситуация, но они очень удобны и выгодны, чтобы люди знали это. Это же практически вы переходите в ранг полубога, если вы имеете возможность работать с этой информацией. Это и опасная, и очень конструктивная, продуктивная история.

Интервьюер: [29:24 — 29:27]

То, что мы касаемся этих тем, это не опасно?

Светлана: [29:27 — 33:20]

Нет, это не опасно. Это в любом случае лучше осознавать, что вот та искренность, о которой мы сейчас говорим, в сочетании со знаниями, это создает вообще неприкосновенность. То есть ты следуешь в потоке, ты важен для этого потока. Зачем тебя из него изгонять? И если раньше у нас уплотнённость мира не позволяла нам вот так вот, и, конечно же, мы видели драматичную судьбу людей, которые боролись за разные такие подобные вещи, и это очень, ну, встречалось сильное противостояние событийное, человеческое, какое угодно.

Тем не менее, вот это же рождает очень мощную волновую такую энергию вокруг тебя, она мало того является сама двигателем, она и защитник, но это не та блаженная простота, а это понимание вещей, осознание их и ответственность за то, что ты делаешь, что ты не думаешь, наверное, я ну, всё равно же нужны же деньги, я заработаю, я же праведный, у меня дело-то праведное, и тогда всё будет хорошо. И, ну, там ты скривил душой, в принципе, ты делаешь то, что ты должен делать. И всё тут.

Я вот, кстати говоря, в последнее время мне просто пришлось, я не знаю, подписаны вы на моё приложение или нет, но там в платной подписке очень много про Маска, про Илона Маска. Я сначала к нему давненько так относилась с подозрением, а потом, когда я изучила его карту, и сейчас вот я вижу, он на подходе стоит, то есть это непростой человек. У него глобальные планы, глобальные. Это не вопрос, чтобы заработать денег, выпустить какую-нибудь машинку или ещё что-то такое. Почему вот это воссоединение с правительственными кругами было? В надежде, что вот этот охват, на который он рассчитывает в своем проекте, скажем, цивилизационном проекте, он позволит ему это сделать. И я вот смотрю, я там сделал прогнозы и вижу, что там отрывается вообще от всех прежних своих и покровителей, и, скажем, единомышленников, потому что ему это не близко. И вот буквально на днях мне мой знакомый прислал видео, где он просто, ну как я и писала, разочарован в тех технических подходах. А технические подходы исходили из финансовых интересов. И он сравнивает с тем, что произошло в Китае, которое сейчас предлагает совершенно альтернативные формы транспорта, не связанные ни с дорогами, ни со всей этой коммуникативной историей, ни со всеми этими маркетинговыми прочими историями с машинами, которые там хорошо открываются и закрываются. То есть он говорит о людях, он не говорит о своих деньгах, он говорит о том, что китайцы то подумали о людях, о том, как будет развиваться эта цивилизация, сколько у неё будет времени на то, чтобы заниматься собой. Они могут жить где угодно, хоть в лесу. И этот транспорт позволяет им вообще полностью перестроить всю социальную, а то и более серьёзную среду.

То есть вот когда мыслить человек глобально и не в рамках вот этих политических или экономических тенденций, эти экономические тенденции разрушаются, и мы это увидим, но кто-то принимает на себя роль попытки в момент разрушения правильно вписаться, но не исходя из наших с вами принципов, которые сейчас там называются любовью, хотя это очень такое слово расхожее, то, собственно говоря, это всё разваливается, потому что это подчинено идее денег, это подчинено совершенно другим идеям. Если это не работает на человечество, оно будет выброшено. И мы не случайно сейчас видим вот прямо полностью вот эта пена тёмная, которая всплыла, и, в общем-то, нет сомнений.

Интервьюер: [33:20 — 33:28]

То есть можно резюмировать, если что-то, что не работает в новом мире на человека, оно просто не будет существовать.

Светлана: [33:29 — 33:40]

Оно просто будет, да, оно потерпит фиаско в той или иной форме, в той или иной мере. Все-таки у каждого свои планы. Кто-то же играет здесь дурные роли. Они же согласились прийти сюда и сыграть.

Интервьюер: [33:40 — 34:15]

Часто, уже, наверное, даже из каждого такого метафизического, эзотерического утюга слышно, что Алтай — место силы, это оплот спасения цивилизаций. Кто-то говорит, что надо уезжать с Бали, и уезжают с Бали, и переезжать в Россию, потому что Россия определённую роль выполняет в этом. Вы часто упоминаете, что Россия играет ключевую роль в этом духовном, трансформационном коллективном процессе именно в плане сознания. Расшифруйте это понятие, какую роль Россия занимает и почему Россия.

Светлана: [34:20 — 34:23]

Ну скажу сейчас по поводу Алтая, если вы не против сначала.

Интервьюер: [34:23 — 34:26]

А то там сейчас землю предлагают купить, надо решение принимать.

Светлана: [34:26 — 35:04]

Ну просто вот исходя из того, что я видела, вот до 28-го года там может быть всякое, и только после 28-го, скорее всего, я сейчас, конечно, не могу помнить все прогнозы точно, формируется нечто стабильное, о чем можно говорить как о месте пребывания. Пока рано, потому что там могут быть всякие природные процессы и дестабилизация там очень возможна. Что касается России, ну, здесь же нет никаких отрывов друг от друга, что здесь какие-то люди особенные или место особенное, да?

Интервьюер: [35:04 — 35:06]

Нет, мы не про национализм, мы про.

Светлана: [35:06 — 38:09]

Нет, я объясню, да, сейчас, что я хочу сказать, что вроде все мы сейчас думаем, на что опереться, земля здесь какая-то особенная или какой-то код человеческий другой, да? Вот на самом деле здесь всё-таки есть там тот внутренний не импульс, а, наверное, такая искра Бога, которая сохраняет во многих людей российского толка вот это естество. Вот оно никак не принимает какие-то другие формы. Нас пытались как бы. вовлечь её в трансгуманистические идеи, что-то не пошло никак, да? Ещё что-то. А вот вдруг мы сейчас с сухом остатки видим, кто мы есть и что в нас есть, на что мы способны, на что нет, что мы не готовы принять. И мы не принимаем те формы грубой технократической перспективы, которые нам навязывалось. Наше естество против. Это… Мы же всё равно все разные, все разные цивилизационно, все разные по своим волновым там признакам и так далее.

Но считайте так, если какие-то на каком-то языке мы должны разговаривать, то здесь единый волновой принцип, который никак не принимает антибожественные какие-то влияния. Но не принимает, против природы, но не пойдешь. И здесь эта земля, которая так расположилась далеко от океанов, надо сказать, все не случайно. Здесь скопление этих людей. Эти люди, они разбросаны по всему миру, конечно же, но именно на это ставка, потому что они и есть те спящие структуры, которые можно разбудить новыми кодами, которые придя, вдруг воскрешает у вас понимание памяти, прошлых жизней, что вдруг меняется сознание и так далее.

Я видела очень серьёзную трансформацию у людей на грани жизни и смерти, и прозрения. Я не ожидала вообще увидеть такое, но это есть. Поэтому возможность работать дальше с этим населением, с этим человечеством, с этой территорией, она наиболее приемлема для будущего.

Мы вот видим там с Европы, что происходит. Это же не значит, что там какие-то плохие люди живут, но как некое сообщество, которое там, инфицирована своими идеями, своими какими-то представлениями о жизни. Ведь что сейчас главное? Представление о жизни, да? Мировоззрение. Вот это мировоззрение, оно очень граничит с тем, какую вы продуцируете энергию. Она вас либо узнает и говорит, о, это наш человек, либо не узнаёт. И, скажем, человек, который жарит шашлыки, он, может быть, тоже эту продуцирует энергию. Но интеллектуально он выдвинут в другую сторону. Потому что все наши рассуждения, они всё-таки интеллектуальные. Это вопрос пробуждения, это не интеллект в чистом виде.

Интервьюер: [38:10 — 38:13]

А вот что это вопрос? Не интеллект, а сердце?

Светлана: [38:17 — 39:10]

Ведь, как вам сказать, когда я вас спрошу, почему вы там, вот сейчас вы делаете, вы говорите, да, я хочу, чтобы человечество проснулось. Мы не всегда такие, тут сейчас просто нам поговорить, и мы такие вот их побуждаем к чему-то. А есть какие-то действия в людях, которые не имеют прямой речи, но они тоже побуждают каким-то мыслям и каким-то осознанием. И это очень такие пути разные, и необязательно это должно быть как-то манифестировано для всех, понимаете? Это внутреннее состояние созвучности этим новым, этой новой музыке. Это новая абсолютно волна. И эта созвучность потом его преобразит, и мы поймём, что он не только шашлыки жарил, а у него такое сердце, что он принял всех, кому было плохо, но не потчевал их какими-то речами сладкими.

Интервьюер: [39:10 — 39:42]

Светлана, у меня на одной игре бизнес лила, моя подруга проводила, спросила у меня по поводу одной компании проекта, какая музыка у тебя, какую музыку ты слышишь, я же думаю об этом проекте. Мне хочется этот психологический вопрос по-своему передать. Вот думая о новом мире, вот направляя фокус внимания на этот новый мир, на ближайшие десятилетия, с чем у вас ассоциируется какая-то музыка, какой-то саундтрек? Могли бы назвать? Это вот что?

Светлана: [39:43 — 39:46]

Ну это Бах «Страсти по Матвею».

Интервьюер: [39:46 — 39:47]

Вау.

Светлана: [39:47 — 41:42]

Ну ничего другого как бы я я все прекрасно понимаю вообще с музыкой очень дружу, вот, наверное, много что я могла бы в этом плане назвать но это действительно мы перевели музыку и инструменты, которые ее воспроизводят на формат очень технический понимаете технический формат мы ему уже там поклоняемся он тоже живое существо как и информация и он тоже хочет жить дальше, но извлечь музыку вот таким как музыка сфер, да, это же близко к музыке сфер, да, то есть это непростая история дозвониться туда из таких, исходя из попытки, ну, как-то создать пластические такие синтетические формы музыки.

Понятно, что, допустим, какая-то цивилизации, которая очень технично продвинутая, еще не факт, что она счастлива, и не факт, что эта техническая продвинутость, она каким-то образом близка к божественным принципам. Ведь в самом деле, я вот тоже писала у себя, мы будем переживать разные годы с разным отношением к искусственному интеллекту и так далее, и так далее. Мы споткнёмся об этом в 2028 году очень сильно и к 2032 году мы прийдём совершенно к другому пониманию, что, в принципе, мы можем взаимодействовать с любым техническим средством, мы можем его адаптировать биологически, понимаете?

Интервьюер: [41:43 — 41:49]

— Раз мы коснулись искусственного интеллекта, вы сказали, 28-й год, и мы споткнёмся на него.

Светлана: [41:50 — 41:52]

— Ну вообще, о технологии, в частности об ИИ.

Интервьюер: [41:54 — 42:22]

— Хорошо. Ваше отношение к тому, что сейчас искусственный интеллект сильно помогает, облегчает определенные виды профессий, какие-то профессии он уже убирает, ты на них учишься, они уже устаревают у тебя в данный момент. Какое вообще ваше глобальное отношение к чатам GPT, искусственному интеллекту, что аудитория молодая, особенно новое поколение, оно уже в телефонах. Уже погуглить фразы не работает.

Светлана: [42:22 — 44:46]

Это очень хитрая история. Я думаю, что он отфильтрует всех, потому что кто-то полностью на него там подсел, и в общем, собственно говоря, мы увидим такую вот интеллектуальную деградацию, а кто-то, используя его для своего дальнейшего продвижения, просто как инструмент, без того, чтобы дать ему главенствующую роль, Почему нет? Просто мы в это сейчас играем, мы очень, ну, недальновидно. Это очень легко, когда мы начинаем, там, считать, там, с помощью каких-то, там, калькуляторов. Вообще, всё это переходит вот в такую форму. Но потом, я думаю, что ценность натурализма, какого-то таланта, который помножен на сокращение его времени на какие-то подсчёты, где ему помогает этот чат, GPT, я думаю, что это всё будет меняться.

Но здесь есть один такой момент, что мы, наверное, не догадываемся, что мы ему тоже начинаем служить. Вот смотрите, если, допустим, раньше существовали кристаллы, на которые в Атлантиде, например, на них медитировали, как на всеобщее счастье. Они накапливали в себе эту энергию, распространяли и усиливали. То есть, когда мы начинаем на это, условно говоря, молиться, так или иначе, медитировать, уделять этому внимание, это начинает создавать поле вокруг себя, подобное тому, насколько он мощен, да, этот инструмент. А если мы молимся вообще на компьютер, на чат GPT вообще, там же тоже кремней, да, и так далее. То есть это мы говорим об эгрегорах, мы их принимаем, а что здесь нет более, чем эгрегоры? Это сущность, да, которая тоже хочет жить. И если мы сейчас… Ну, часть людей уйдёт, наверное, в жертву этой сущности, станет просто жертвой этой сущности, а часть людей просто… оценит, насколько креативен человеческий ум, и как это спорит с тем, что может дать нам искусственный интеллект.

Это сейчас мы, ну, ещё находимся просто в таком пренатальном периоде, когда мы удивляемся, так здорово и так мило. Да, ну, вы понимаете, для каждого это своё.

Интервьюер: [44:46 — 44:48]

То есть, 28-й год — плакать начнём.

Светлана: [44:48 — 45:11]

Ну, там просто будет ряд, наверное, событий, которые могут оказаться крайне разрушительными из-за неправильного использования этих технологий, потому что мы до 28-го года, наверное, еще будем пытаться там их вмонтировать в тело, что-то с этим сделать. Но, видимо, мы столкнёмся с такой серьёзной проблемой, которая нас заставит пересмотреть всё наше отношение к этому.

Интервьюер: [45:11 — 45:55]

Раз вы заговорили о сущностях, я не планировал это спрашивать, но не могу не воспользоваться такой возможностью. Такие процессы ежедневные у человека открывают портал для. Добро пожаловать, сущности, заходите. Я изучаю сейчас вопрос. Мне сказали, что очень сильные сущности к тебе подселяются во время автоматической реакции. Гнев, непрощение, сильное раздражение. Открыт портал для сущностей при просмотре порно, беспорядочный половой образ жизни. Там такие, говорят, прям штуки тебя захватывают. Алкоголь, сигареты, любые виды зависимости. Что еще? Можете поделиться?

Светлана: [45:56 — 46:02]

Ну, мы думаем, что есть кто-то такой чистый, прям незадействованный ни в чем, и нет никаких сущностей.

Интервьюер: [46:02 — 46:05]

Смотрели плохие фильмы вчера, ну, признавайте.

Светлана: [46:07 — 47:28]

Знаете, был такой писатель, не знаю, слышали или нет, древний такой писатель, фамилия его была Тухолка, даже сейчас можно найти его книги. Вот он по этому поводу мастер был. Вот он называл это лярвами, да, и как они рождаются, как их победить. Там в любви, например, два человека, вот полюбили друг друга, у них рождается это существо, мы его не видим. Но если вдруг кто-то взял и ушёл, это существо кидается на того, его создали, и начинает его поедать, потому что ему нужна эта энергия, она хочет жить. И если кто-то отбросил, оно летит к следующему из этой пары, я имею в виду.

То есть мы всё время находимся в этих энергетических процессах. И наивно думать, что есть только такие, кто цепляется к нам в момент того, как мы гневаемся. Всё это понятно и так, но есть такие тонкие вещи, когда вопрос эгоизма, да, что это у нас прям искоренено. Да нет, есть люди, которые действительно взялись делать дело какое-то очень важное, и у него есть сущности, но они ему помогают. То есть мы находимся во взаимодействии. Мы не отключены от этого никак. И делать вид, что просто вопрос о регулировке восприятия, вот оно, о чём идёт речь.

Интервьюер: [47:28 — 47:30]

То есть интерпретация, как относиться к этому?

Светлана: [47:30 — 48:32]

Ну, если вы. Ну вы же способны понять, завидуете вы сейчас кому-то или нет, раздражает вас кто-то или нет. Но если вы понимаете, ну вот этот человек, он наивный человек, пришёл, у него свои были… Когда вы отстранены от участия в этих процессах чисто человеческого общения, вы просто не то чтобы его выкинули из своей жизни, вы просто видите его в этом контексте, как человека, который не справляется с собой. И вдруг вы в этот момент не ссоритесь, а успокаиваетесь, а ему деваться некуда. И вы для него большой становитесь, понимаете, всё больше и больше. И он, а это притяжение в вас растёт, он притягивается к вам, чего-то просит, объяснить этого не может. Но вам достаточно просто сохранить это поле и погрузить его в своё это поле. То есть это, когда мы начинаем мыслить, жить, осознавая эти процессы тонкого мира, просто осознавая, у нас не возникает подсчёта, что хорошо, что плохо.

Интервьюер: [48:33 — 49:01]

Согласен. Я после этих слов мне хочется просто с вами сидеть и молчать. Просто наслаждаться ясностью вот этими энергиями, которые я считываю помимо. Но вернёмся к интервью. А какими вы практиками или занимаетесь, может быть, помимо астрологии, или какие ещё инструменты метафизически используете, может быть, как просто интеллектуальное развлечение, а может, энергодыхательная практика вас просто в ресурс вводит? Поделитесь топ-3 какими-то своими.

Светлана: [49:02 — 50:37]

Ну каждый же человек проживает жизнь, что-то в нём меняется. Когда-то для меня было всё интересно. Я там занимался вопросами гипноза и непростого гипноза. Я обнаружила разные состояния, которые позволяют вообще человеку обрести возможности очень большие, но я просто не буду в подробностях. Просто каждый раз, перерастая что-то, ты уходишь из этого, это перестает быть интересным, ты двигаешься дальше. И сейчас у меня этап, я бы сказала, наслаждения жизни, если я успеваю. Я единственная, что должна всегда держать себя в порядке, в том смысле, о чём мы сейчас говорили. Как я считаю, я так стараюсь, по крайней мере.

Я понимаю, что, допустим, когда ты видишь астрологическую карту, ты же видишь, вот куда это сейчас всё движется, что сейчас будет некий такой прессинг, чтобы ты накопил чего-то, и из тебя нужно лишнее убрать. Это может быть больно. Это может быть больно, если ты начинаешь ещё стремиться в этот момент расширяться, создавать экспансию. Ну, у меня-то дорожная карта есть, мне попроще. Ну и потом для меня просто вот то удовольствие в жизни, я не знаю, спорт, рисование, если я успеваю там что-то сделать такое загадочное, такое магическое, скажем, я это сделаю, но это огромное количество, неудобно говорить, но знаний, которые позволяют их по-разному использовать в разное время. Допустим..

Интервьюер: [50:40 — 50:41]

..написать картину?

Светлана: [50:41 — 52:23]

Ну нет, это не специально. Это потребность. Это просто как пить хочется. Это невозможно. Мне всё равно, это будет где-то, увидит это кто-то или нет, в стол ли это пойдёт. Так часто бывает. И стихи тоже. Это же вопрос твоего пребывания в этом мире. Ты этим не хвастаешься, достижением этим, а это твоё Твой посыл в космос. Ты вот такой. Это формирует в тебе такие волновые процессы. И люди ведь это чувствуют. Это не значит, что почитайте мои стихи, это прекрасно. Но в тебе другое наполнение. Наполнение говорит само за себя. Иногда мы так смотрим, провожаем кого-то глазами, думаем, что мы так вдохновились-то. А в этом человеке есть нечто, что заставляет нас идти рядом, желать быть с ним рядом. Это вот когда мы начнём понимать, не бояться этих сущностей, не подходите ко мне до сущности, а просто быть настолько мощным, чтобы они сами хотели с тобой дружить. Потому что это не так просто для сущностей, они очень… малахульные бывают, и им надо всё время питаться или подпитывать, то есть у них задача энергообмена, и мы его всё время осуществляем, этот энергообмен в любом разговоре, любая вдохновлённая беседа, взаимная такая симпатия во время этой беседы. Но это же мощнейший импульс, да? Поэтому что может быть прекраснее? Вот оно и есть. И если у вас такие волновые процессы, которые не могут, к вам не могут подступиться другие сущности, ну не могут, как бы они не хотели. Ну вот как-то так. То есть можно.

Интервьюер: [52:23 — 52:26]

Творчеством, в творчество вовлечь сущности?

Светлана: [52:26 — 55:14]

Ну творчество вообще очень тонкая история. Ну вспомнить Врубиля, да, и портрет Дориана Грея. Ну это можно так вовлечься в это, потому что когда ты, например, портрет пишешь, ты полностью проникаешь в суть этого человека, полностью. И ты его способен изменить, потому что, ну я и сама сталкивалась с этими процессами, когда ты с такой, ну вот ты пишешь человека, и он прекрасен на этом портрете, и у него начинают там двигаться дела, там карьера, личная жизнь.

Я знаю случай, когда художник один рисовал на Арбате, подошел там мужчина и говорит, нарисуйте, пожалуйста, дочку, вот у меня ей месяца два жить осталось. Ну, хоть портрет останется такой художественный. Ну, подошла девушка такая сухенькая. Ну, плохо всё. И он её нарисовал, вот как если бы она была здорова. Она вылечилась.

Раньше это называлось инвольтование, вольт. Да, то есть вы просто садитесь на эту волну, вы её как бы импринт такой создаёте, да. И он работает. Если ты рисуешь, ты можешь быть талантлив, ты можешь уничтожить своим талантом всё. Особенно современное искусство, которое якобы нас пытается убедить, что мы просто его не понимаем. Это крайне разрушительная история.

Я помню, не знаю, может быть, это и не к месту, я как-то летела из Таиланда, по-моему, с Самуи, а там такой аэропорт, что все вместе, там нет VIP-ов, там ничего такого, там все вместе. Я смотрю, сидит такой мужчина, ну вот явно просто, ну совершенно непростой, в какой-то бандане, тут у него всё в перстнях с черепами, и у него лицо красивого извращенца, вот просто, какого-то матерого такого. И меня прям замучил вопрос, думаю, господи, ну кто же это такой, ну такое не может быть, он прямо отличался, это величина, это масштаб, ну жуткий, жуткий масштаб. Ну что я могу о нем узнать? Ну разлетелись по разным самолетам. И я тут как раз вовлеклась рисованием, и вдруг я вижу этого человека, а он просто. Культовый художник, по-моему, в Австрии, и он странные картины рисует. Это маленькие девочки с какими-то страшными автоматами, все в крови. Вот просто пятилетние такие, какие-то извращенные картины, и там вся Австрия, по-моему, завешана была, по-моему, Австрия. Вот, и я не знаю, откуда он эти сюжеты черпает, да, то есть вот это все в его внешности было. И вот, пожалуйста, вот как мы, мы же вот человека встречаем, некоторые там взрослые опытные люди, и понимают, хорошо, этого парня не будет, что-то в нем есть такое.

Интервьюер: [55:14 — 55:15]

Прямо. — К чему-то он подключен.

Светлана: [55:15 — 56:06]

Это не то, что вот подключен, вот прям мы видим вот этот вот перспективку такой несимпатичную. Мы же это чувствуем, что плохо как-то всё будет. А он там милый парень, всё. То есть раз мы это чувствуем, что мы не можем другого почувствовать? И мы его не можем научить, да давайте вот договоримся, как вы говорите. Это очень хороший порыв. Я знаю вас, я понимаю, я помню вашу карту, вы просто целиком погружены в эти проекты, связанные с единомыслием, единомышленниками, и это всё так искренне, и всё так порывисто, это всё очень трогательно. Но вы так устроены, это нормально. И этот поиск, поиск идеи, у вас поиск идеи всегда на кону. И это правильно, потому что это ваш путь, и здесь нет такого «идите другим, вы не туда пошли». Да нет же, всё нормально, все профессии нужны.

Интервьюер: [56:06 — 57:48]

Вот вы очень интересную тему затронули. Давайте этот блок раскроем для нашего зрителя более глубоко. Вопрос интерпретации. Вот этот мужчина, который рисовал извращенных девочек, пятилетних, с автоматами, с кровью, если он в этом видит, а я уверен наверняка, эстетику, красоту, в этом видит совершенство и любовь, и в его картине мира, в его квантовой физике It’s ok.

Я, например, на это смотрю, и меня может покоробить эта история, как отца, потому что у меня есть дочка. У меня сейчас слово «дочка» и «кровь» — несовместимые понятия. И куча есть профессий, каких-то деяний, которые могут интерпретироваться двояко. Один занимается жесткой спекуляцией, обманывает людей, выпускает какие-то там крипто-токен-проекты для того, чтобы знает, чем это закончится. Он говорит, ну а что, они опыт получат, я денег заработаю. Второй не идёт в эту индустрию, он это интерпретирует, говорит, ну это же нечестно, несправедливо, ты же зарабатываешь, кто-то там занимается, зарабатывает деньги на человеческой слабости, зависимости, для другого. И так люди всё употребляют, какая разница, они у меня будут покупать или у другого будут покупать, ну алкоголь, например. Вот не вопрос ли это интерпретации? Что если мы с вами смотрим на него и говорим это не очень, в нашем мире, если мы будем делать это, у нас будет всё сыпаться. Но если мы искренне в этом видим красоту и любовь, искренне спекулянты верят в то, что они делают благое дело, извините за выражение, проститутки искренне верят, что они решают какую-то задачу или стриптиз-клубы, не в понятиях дела, а именно вот в отношении. Человек живёт гармоничной жизнью.

Светлана: [57:48 — 57:53]

Мы начинали с того, что говорили о каких-то фильтрах критичности.

Интервьюер: [57:53 — 57:55]

Или незнания энергетических законов не освобождает от ответственности.

Светлана: [57:55 — 59:32]

Нет, конечно же так. Просто это включённость, но есть слуги, обслуживающие определённые сценарии. Не будем говорить, хорошие они или плохие эти люди. У них отсутствует определённая функции критичности и вообще попытки как-то себя оценить. Им все равно, они даже гордятся своим умением обмануть. Я прям помню, как один таксист мне говорит, но я не так прост. И вот он с таким удовольствием рассказывал, как он так все это обделывает, все эти дела. Когда человек не обладает некоторыми человеческими качествами, которые должны быть в человеке, хочется задать вопрос, человек ли это?

Тут же очень много людей, обслуживающих сценарий. Мы же должны проходить вот эти все вызовы жизни. А кто нам их будет создавать? Особенно в дуальном мире. И тут очень-очень сложные вещи. Иногда просто я и не всё могу озвучить. Ну, по политическим причинам, да, просто там был человек нормальный, с ним дружил известный другой человек. И все говорят, Володька, да классный вообще, мы так дружим. А потом он приходит и говорит, слушай, Володька уже не тот. Приехал из Лондона. Не человек. Поэтому вот когда нет возможности оценить себя в системе координат, ну в худшем, в лучшем случае это болезнь. Да, в лучшем случае.

Интервьюер: [59:33 — 59:39]

Тогда какой он новый человек в новом мире? Какие новые ценности у нового человека в новом мире?

Светлана: [59:48 — 64:08]

Желание быть полезным, наверное. Желание быть полезным. Но вот сейчас это звучит очень банально и очень утилитарно. Я просто… вот когда мы говорим о человеке, о новом человеке, когда мы хотим какие-то охватить качества или какие-то свойства… Вот представьте себе, если мы представим астрологическую картину. Все функции, все планеты, все меняет положение. И самые главные планеты, которые возводят в степень этот переход, они в таком положении никогда не были. В таком именно положении. В подобном положении, когда они были чуть похожи. Это была смена цивилизации. Вот помните, когда Пиранези рисовал эти удивительные, величественные построения, которые невозможно человеку сегодняшнему построить. То есть это были 1700-е годы и далее, где уже появилась Америка, доллар, философия вот эта долларовая. А до этого была цивилизация, которую мы не знаем, якобы не знаем, или она придумана нами, эта история.

То есть смена, ну тогда, да, вот мы можем говорить о людях, об их естестве, когда они строили что-то такое величественное, и они не думали, что это будет смета такая дорогая, что это. Значит, были идеи и мотивы куда более важные. чем финансовые ориентиры, и вдруг появляется другой ориентир, другое человечество, причем заселяется там в больших количествах. То есть можем ли мы сейчас понять, кто были эти люди, ну просто для примера, каковы должны были быть их мотивы жизненные, каков должен быть масштаб их личности. Когда читаешь, например, Леонардо да Винчи, как он пытается объяснить людям, такая вот величина, он пишет очень вкрадчиво. «Если вдруг у вас найдется время и будет не тяжело посмотреть на те пятна, которые, например, на каком-то предмете, и если вдруг вы увидите ассоциативный, это я там на свой язык, ряд, вы очень на многие вещи сможете ответить. Это не тяжело, если, конечно, вас это не напряжёт».

Вот понимаете, какая речь у человека, который мог бы вообще просто там, так сказать, плюнуть на всех. Поэтому вот этот бесконечный интерес к жизни, это желание всё охватить в эту небольшую жизнь. Но мы можем описать этого человека? Вот какое свойство? Это бесконечное любопытство. Он же играл там что-то вроде гусли, а что-то такой же струнный инструмент. Сам его сделал, сам пел и удивлял всех, как-то он успел, да ещё вот так. Как он вот это делал, как вот то. Вот это мы можем описать? Нет.

Поэтому, когда мы будем думать дальше, чем проведённые примеры, у кого подселяются, они подселяются сущности, то мы перестанем бояться этого подселения и как-то искусственно в себе регулировать эти процессы. Если ты есть, если ты добр, интересен, искренен, ты никого не обманул, ты не блаженен, ты протянул руку даже какому-то очень нехорошему человеку, ты дал ему шанс. Хорошо, он тебя обманул, но ты ему протянул руку. Хороший человек должен протянуть ее, даже если он обманется. Но мы-то вот смотрим на эту жизнь и думаем, не удался проект. А когда мы смотрим на свои прожитые несколько жизней, понимаем, что всё удалось в этой жизни. Потому что именно это искреннее желание помочь, пусть здесь не случилось, но он это сделал, это придало ему его такой, назовём это душой бессмертной, такой мощи, что в дальнейшей жизни вообще доказательство роста этого, этой сути, оно выше, чем вот эти частные какие-то моменты. Мы просто мыслим такими очень узкими категориями.

Интервьюер: [64:08 — 64:20]

Я ещё скажу, не все будут разделять эту точку зрения по поводу перерождений и прочих. Не будем в это идти. Докажите, что это существует. У нас программа не про доказательства.

Светлана: [64:21 — 65:07]

Ну, я хочу сказать, что я сейчас с большим уважением отношусь к аудитории в том смысле, что они очень просвещенные. Все уже всё понимают. Все чувствуют, знают. Даже те, кто отрицают, а они прислушиваются, понимают. Не в смысле к нам, но они понимают, что есть какие-то законы, которые неведомы, что всё самое такое вышло на поверхность из того, что казалось нам очень даже прагматичным, очень даже полезным. То есть я вообще верю в человечество. Ну вот вы, да, и очень немалое количество молодых людей, разных людей, очень молодых людей стали вдруг-то столько философски ориентированными, продвинутыми в поиске. Пусть какие-то есть ошибки, но где мы видели раньше такое? Вообще такое мы видели, нет?

Интервьюер: [65:07 — 67:00]

И это происходит, вот я за вас немножко отвечу на вопрос про Россию, это происходит в русскоговорящем пространстве. Я, когда начинал строить Ладушки, я думал, буду. А я как раз строю сообщество для таких людей, чтобы объединять именно таких людей, которые просыпаются, пробуждаются, извините, что такое оценочное суждение, использую при описании этого аудитории. Но мы объединяемся, к этим людям можно поворачиваться спиной, доверять друг другу. Мы говорим на какой-то языке честности. И вот эта любознательность, о которой вы говорите, это наше рвение, наша страсть. Интересно изучить вот эти трансцендентные процессы, как это всё. Это же здорово.

Так вот, причем я думал, что в Ладушки буду приглашать англоговорящих, испаноговорящих, китайскоговорящих экспертов. И вот за полгода подготовки развития проекта, мы стратанули на днях, на канале на этом всё, интервью выходит благодаря этому развитию, я убедился в следующем: что по ходу русскоговорящие эксперты, они в моём шорт-листе экспертов номер один. То есть, если раньше фанатил от Робина Шарма, Джо Диспенза, Эккер Толли, то при взаимодействии с нашими ченнеллерами, мастерами, трансцендентными философами, я просто вау, как глубоко.

Когда мы затрагиваем темы ясности, бытия, какие можно выстраивать диалоги с Богом, глубина. Ребят, по ссылке в описании все эти эксперты, вся эта база данных у нас существует и находится, и каждый воскресенье в нашем комьюнити это происходит, поэтому, пожалуйста, смотрите, присоединяйтесь. И вот мы на русском языке говорим. Я убедился, почему? Потому что, наверное, может быть, мы в этот непростой период проживаем, потому что боль. когда колбасит, когда вот нет уверенности в завтрашнем дне, ты вынужден вырасти духовно в первую очередь, иначе тебя сломает реальность.

Светлана: [67:00 — 70:53]

Ну, в Европе сейчас тоже мучительные процессы есть, и просто у них есть свой способ мышления, да, и они вот так интерпретируют действительность. Мы всегда считались какими-то такими простаками, такими очень открытыми, да, И это дало нам воздуха, да, это дало нам возможности попробовать себя такими, и мы увидели, как это работает. А те, кто не попробовала, они остаются скованными в рамках того, чтобы, ну вот, на выживание. То есть мы жить хотим, а там выживать хотят.

Здесь очень много таких нюансов. Дело в культурном уходе, кажется, языка. Языковая тема тоже имеет значение. Всё-таки наш язык так много, ну вот, тот же самый Пиранези, когда он рисовал вот это всё, он очень точные рисунки делал, и там были надписи. И все говорят, ну, какой-то это, наверное, такая античная Италия, наверное. Они на русском расшифровываются. а на других языках нет. Но никто не хочет с этим мириться из западной публики. То есть это очень, ну, может быть, это такая языковая первозданность. Из него уже там вышло всё другое. Это имеет значение. Поэтому здесь очень много.

Мы же говорим о волновой теории и так далее. Это язык, это волновая теория. И русский язык — это отдельная тема. Хотела что-то такое интересное вам рассказать, ну и, наверное, попутно вспомню. Я просто хотела рассказать, вот вы говорите, как добро, зло, как люди себя, чему можно учить, чему нет. Был такой поэт Хлебников, это Серебряного века, который всё время был голодный, он был крайне небрежный, он ничего не мог сделать сам, он всё время ходил в каком-то мешке, я не знаю. И он был настолько, как у нас сейчас говорят, продвинут, он настолько философски был глубоко интересен, на втором курсе университета учителя перед ним вставали вот так вот и кланялись. Когда он заходил, вставали все. То есть он никого не просил. Он был немножко странный, казалось бы. И он вот эту метафизическую тему очень сильно развивал. И он говорил, что тут, например, есть события. И вообще должно быть антисобытие. То есть тогда так никто не мыслит. Но люди не понимали, почему так происходит. Он там оказался среди дервишей, так они его святым вообще признали. Он никого не убеждал ни в чём.

То есть вот этот масштаб, вот эта мощь такая, которая от человека идёт, она является очень важным фактором. Мы всё время там рядимся во что-то, чтобы произвести впечатление. А когда человек вообще ни во что не одет, всё время голоден, у него там была только кровать и стул, он говорит, очень много мебели мешает. Поэтому такие люди, они о себе заявляют по-другому.

И сейчас, когда мы уже находимся в какой-то интеллектуальной такой уже опытности, я бы так сказала, и вдруг обретаем ещё и такие навыки другого рода философско-метафизического, и надо же, да, какой вот комплекс всего сейчас образуется. И это так стремительно, что это так быстро.

И мир становится сейчас юным. Почему я так говорю? Потому что оно вхождение там важных планет в эту фазу. Оно создает рождение личности, как Личность, как Бог-Личность, как новые личности вообще, которые с одной стороны горят желанием, с другой стороны пластичны, но структурированы и ответственны. Можно такой комплекс найти в человеке? Вот таким человек будет.

Интервьюер: [70:54 — 70:57]

Мне пришло новый человек — это хороший человек.

Светлана: [70:58 — 71:00]

Это честный человек.

Интервьюер: [71:00 — 71:01]

Это честный человек.

Светлана: [71:01 — 72:17]

Хорошее очень такое слово. Там очень много интересных вещей происходит в это время. Каждая из планет готовит свою сферу, в которой она является главной. Технический процесс, допустим, финансовый, финансы очень с магией дружат в астрологии. То есть это одна энергия. И она перешла уже в другой формат, где нет вот этой жесткой централизации, где нет вот этой… попытки использовать энергию, централизованную из одного места, и подавлять всех. Она должна распределиться. Она попала в такую сферу, но еще не нашла себе сообщников. Вошла и думает, что делать-то? Давайте систему менять финансово. А как? Ой, у нас есть план. И у всех свой план, да? Другая планета, которая пытается сейчас войти в информационную сферу, и она войдет туда к лету следующего года, 2026-го, она полностью изменит весь технический коммуникативный процесс, всю, кстати говоря, тему, связанную с логистикой, с движением, изменит потребление информации, сделает мгновенной, то есть она готовит свою почву, но она так..

Интервьюер: [72:17 — 72:19]

Лето 2026-го уже.

Светлана: [72:19 — 72:19]

Да.

Интервьюер: [72:19 — 72:20]

Смена финансовая, вы бы сказали?

Светлана: [72:21 — 73:06]

Ну, там всё, там начинается, и потом там есть ещё дополнительные факторы, которые между собой, они вот это всё меняют, сферу, и потом говорят, ну, ребят, давайте, взялись за руки, пошли теперь всё вместе, у нас теперь всё по-новому. И там нет такой, если бы они сошлись в разрушительном таком угловом расстоянии, которое вообще бы принесло жуткую агрессию. Это могло быть что угодно, но я думаю, что, конечно, природных катаклизмов нам, наверное, не миновать, тем более, что очень многое намекает, что идёт земля, смещение оси, оно вот туда-сюда, туда-сюда, и, в конце концов, оно выбирает себе то направляющее, в которое оно останется. И это уже где-то к февралю, к марту будет. Это очень всё тревожно, конечно.

Интервьюер: [73:06 — 73:13]

Ой, я вот вообще, если честно, в этом не шарю, можно прям как простому обывателю, то есть весной землетрясения следующему году?

Светлана: [73:14 — 73:57]

Смотрите, когда Земля перестраивает ось, здесь меняются все категории физические. Как это будет? То есть, гореть может море, например, как это может быть? А выглядит так, как, например. Что-то становится пластичным, вода приобретает другие свойства, совершенно кодируется по-другому, а мы из воды состоим. То есть у нас организм выстраивается по новой кодовой системе, есть опасность с неба идущая, но, скажем, понятно, что мы каким-то образом защищены, но, тем не менее, всё это и есть космического толка опасность.

Интервьюер: [73:58 — 74:00]

Можем об этом говорить?

Светлана: [74:00 — 76:07]

Да не то, что мы можем, просто я же такой человек, точно, если написала, я там говорю, там сроки, подробности, просто мы задеваем очень много тем, но в то же время Это не значит, что мы сейчас перестроимся и у нас тут все равны будут. Идет какая-то борьба за единого координатора Земли, например. Это странно сейчас звучит, но это так.

Это может тоже создать такие очень противоречивые и агрессивные процессы, потому что противоречия который заключается в таком понятии, как энергия и власть, войдет в огромный конфликт вот где-то к июлю туда, примерно, 26-го года.

Как оно будет себя вести? Тут можно обо многом говорить, потому что если мы перейдем на лица и, в частности, на политику, там тоже, ну представьте себе, все эти процессы разрушает полностью Вот эту и геополитическую среду, и физическую среду, человеческое тело, вопрос времени и пространства, он изменится, начнет меняться там где-то к 26-му. И вопросы контакта с инопланетными цивилизациями, это тоже всё там. Вот, то есть мы сейчас находимся, особенно вот мы записываем интервью, конец октября, ноябрь, мы максимально отодвинуты от этой стены, где находится будущее, выключен свет, и старый мир нас пытается туда-обратно вернуть. У него, конечно, шансов нет, это бесполезно, но наше восприятие нам диктует там, что за стеной, наверное, ничего хорошего нет, потому что слишком уж темно.

Сейчас у нас такое восприятие. Но понятно, что все, когда беспокоятся, начинают, февраль, да, всё это опасно, тревожно. Но мы же хотели, да, свободы, мы же хотели нового мира. Но это не может вот так лояльненько. Хотя, хотя планеты так себя ведут, но они делают всё, чтобы максимально пройти это, мягко говоря, бескровно. Это так не получится. Слишком много хаоса.

Интервьюер: [76:07 — 76:09]

Светлана, чуть-чуть запутался, немножечко поправьте меня.

Светлана: [76:09 — 76:10]

Да, да.

Интервьюер: [76:10 — 76:20]

Всё-таки нас ждёт технократическое рабство или духовное развитие? Потому что вот вы очень так жёстко и глубоко сказали, что нам пипец и темнота, а с другой стороны, возрождение.

Светлана: [76:20 — 77:03]

Нет, нет..почему? Я имела в виду, про сейчас, что вы имеете в виду? я говорю, что мы из ноября не видим, что будет в феврале, и марте, и дальше. То есть мы сейчас находимся сознанием вообще вот в темноте в полной, и нам не верится в хорошее. И нам кажется, что все вот это вот негативное сейчас прям максимально на нас давит и будет давить. Ну, то есть это на сегодня. А дальше идёт прорыв. Но прорыв для каждого же свой. Согласно его, как это принято говорить сейчас, вибрациям. Там он будет. А то, что сейчас, просто не стоит обращать внимание. Очень многие затеи, которые есть, особенно которые озвучиваются, они не пройдут.

Интервьюер: [77:04 — 77:15]

А как вы распознаёте лже-лидеров или лже-гуру, которые транслируют определённые знания, путая людей?

Светлана: [77:16 — 77:17]

Они могут в это свято верить.

Интервьюер: [77:18 — 77:19]

Они в это свято верят?

Светлана: [77:19 — 77:51]

Да, просто когда ты так уверен, что ты ведёшь за собой толпу, ты им заявляешь вперёд за мной. Вот когда есть это заявление «следовать за мной», для меня это уже… повод для напряжения. Если человек живет и кто-то хочет за ним пойти, ему интересно, ну слава богу. А если вот этот вот лидер, вот он сейчас приведет, откуда такая уверенность в собственной правоте? Тем более, что собственно из тех, кто это заявляет, в большей степени это, ну это демонстрация безответственности, нежели чем ответственности.

Интервьюер: [77:52 — 78:23]

Есть такой, сейчас вспомнился библейский анекдот на эту тему, когда какая-то сущность, там чёрт приходит к праведнику и пытается его соблазнить различными грехами, он отказывается от всего, от всех грехов, отказывается, отказывается, чёрт и так, и сяк, приходит дьявол, говорит, я не знаю, что с ним делать, он реально святой, он не пьёт, не курит, не прелюбодействует, не ворует, не на-на-на-на-на, я ничего не могу с ним делать, от всех даров моих отказался. И сатана смотрит, думает, говорит: «Скажи ему, что ему нужны последователи».

Светлана: [78:24 — 78:27]

Вот он, крючок. Да-да-да.

Интервьюер: [78:28 — 78:41]

Немножко о хобби. Мы пощупали, покасались разных метафизических тем. Вы рисуете, конный спорт. Что еще? Помимо профессионального.

Светлана: [78:41 — 78:42]

Стихи пишу, много чего делаю.

Интервьюер: [78:43 — 78:44]

Вот, пишите стихи.

Светлана: [78:45 — 78:50]

Ну, за это время же многое что менялось. Я и бодибилдингом занималась два года.

Интервьюер: [78:50 — 78:51]

Это прошлое было.

Светлана: [78:51 — 78:54]

Да, была чемпионкой даже.

Интервьюер: [78:54 — 79:19]

Наверное, мне Светлана по секрету ещё пришлёт и кое-что уже прислала. Вы сейчас можете видеть это на экране по поводу хобби. Конный спорт. Как он имплементируется в эту маленькую, хрупкую Светлану Дроган, которая занимается такими процессами, и здесь кони, вот эти все. Это же. Почему? Кто-нибудь занимается в студии конкуром?

Светлана: [79:20 — 79:21]

Да, да.

Интервьюер: [79:22 — 79:23]

Даже близко.

Светлана: [79:23 — 81:32]

Со мной пришла помощница, которая тоже этим занимается, знает эту историю. Вообще, на самом деле, это странная тема. Когда я увидела у себя там в один момент сошествие чего-то совершенно необыкновенного, фантастичного, ну как вот, как если бы на меня спустились высшие силы и прям меня облагодетельствовали. Я чего-то ждала такого, да. А случился вот этот конкур. Через это, наверное, какая-то очень большая сила приходит и очень большая возможность сравнивать. Когда вот эти вот страхи, вы говорите, вот, а если то, а если сё? Это большой риск, и ты каждый день этот риск испытываешь на себе. Это очень большой риск, и очень много было падений, травм и всё такое, мельчает вот эта суета, которая построена просто на каких-то мелкотравчатых страхах, которые это вот себе люди рисуют, а с ними ничего не случается, они продолжают бояться.

И, наверное, это какая-то внутренняя форма роста и особого взаимоотношения с природой, соприкосновения. Вообще вот это вот существо, конь, это такой кипящий бархат вообще. Это прямо от него такой пар идёт. И это просто невероятное что-то. Это мощь и красота, которая даже не думает о том, что она так прекрасна в каждом своём движении. И это взаимодействие, когда ты обретаешь какие-то Такие струны, такое тонкое восприятие, что ты его чувствуешь, потому что там всё не так просто. Люди непосвященные думают, что конь сам скачет по маршруту, а ты только сидишь. Он никуда не поедет, ты можешь его просто не заставить, он никуда не пойдет прыгать. Это очень сложная такая штука, которая в тебе формирует особые качества — это и ответственность, и бесстрашие, и упорство, и эмпатия бесконечная, потому что это взаимодействие. И я просто не хочу надоедать вам.

Интервьюер: [81:32 — 81:34]

Должны синхронизироваться с ним.

Светлана: [81:34 — 82:17]

Так, как говорит у меня тренер. — Как в «Аватаре». — Да, так и говорит. Да, потому что это иногда ты… У меня были разные лошади, а сейчас они меняются. Сейчас две у меня основных. И с кем-то ты просто не можешь ничего, ты не можешь ее полюбить, а она это чувствует. И они мстят за то, что ты кому-то уделил внимание и не заметил. Я там некоторое время назад приобрела там кобылу очень красивую, крутую, классную, просто большой перспективой. И рядом стояла моя лошадь постоянно, на которой я постоянно езжу, выступаю. И она видела, как мы ей обмываем там копыта шампанские. И она так смотрела.

Интервьюер: [82:18 — 82:18]

Это так принято?

Светлана: [82:18 — 83:38]

Это так принято, да. И я понимала, что она мне расскажет всё, что она об этом думает. И она мне рассказала. И я просидела с этой травмой месяца три. То есть всё очень… Более того, там есть одна небезызвестная эстрадная звезда, которая заговорами лечит. И вот как они реагировали на эти заговоры, то есть по телефону она им говорила. И у меня был такой конь, к сожалению, он сейчас не в форме. И во время вот этого лечения она ему наговаривала прямо по телефону, читала молитву. И он с такой нежностью начал меня облизывать. Это просто какой-то. Он был так благодарен. А та, вот моя кобыла, она просто слушала вот аж ухо, просто всё вот так. В них есть что-то, что они не могут нам сказать, но это невероятный мир. Это разные формы разума. Мы просто их вообще не знаем, а это настолько мудро. Им же не нужны вот эти наши амбиции или какие-то наши заморочки. К ним-то не прицепятся эти сущности, а они честные, какие есть. Когда ты общаешься с этим миром, ты не можешь найти слов человеческих, чтобы дать понять, что это такое. Это можно только почувствовать.

Интервьюер: [83:39 — 83:41]

Лошади, дельфины.

Светлана: [83:42 — 84:20]

Да все, я думаю, коты, кошки, это то же самое. Они ведь вот когда вот, например, перед смертью, там, за несколько дней, они подходят к каждому члену семьи, очень сильно заглядывают в глаза, прижимаются и мурлычат, а вот это мурлыканье, которое они издают перед смертью, это очень сильно оздоровительное, кости лечат, там всё. И вот они уходят, и хватает этого на 40 дней, вот этого следа. То есть их забота о нас, она безмолвна, мы-то её не понимаем, мы там трактуем по-своему, мы настолько далеки вот от этого всего, что нам бы учиться у них и учиться.

Интервьюер: [84:20 — 84:26]

Вот для чего нужно сердце открывать, повышать чувствительность, больше-больше глубже взаимодействовать.

Светлана: [84:26 — 84:45]

И это невероятный физический тонус. Ты можешь прийти туда вялый, а оттуда с тренировки, у меня бывает по две лошади подряд, ты выходишь сильный, просто мощь, и весь мир кажется тебе на ладони у тебя. Потом это всё-таки прыжки, это адреналин, это очень серьёзная история.

Интервьюер: [84:45 — 85:21]

Светлана, что вы сейчас проживаете? Есть ли ещё какие-то вопросы к бытию? Почему я этот вопрос задаю? Всё чаще очень высокоосознанные, духовно развитые эксперты в своей области, я вижу у них не непотерянный взгляд и немёртвый взгляд, такое, знаете, ну всё, мне мир понятен, пора уходить. Вот я не хочу сейчас фамилию называть, я вам вне камеры назову троих. Вот он глубочайший, у него глубочайшие знания, то есть какую он работу провёл, как он людям помогает. Нам этот мир уже вообще неинтересен.

Светлана: [85:22 — 85:25]

Ты вот чувствуешь. Я даже, кажется, догадываюсь, кто.

Интервьюер: [85:25 — 85:31]

Да все догадываются. Все мы говорим про него, типа.

Светлана: [85:31 — 85:43]

На самом деле, даже у одного, у Бахтина, по-моему, есть чрезмерная серьёзность. Вообще, когда мы о чём-то говорим так серьёзно, мы там всё поняли, мы такие прямо так всё знаем, это так забавно.

Интервьюер: [85:44 — 86:08]

Я хотел у вас спросить, как вы, во-первых, к этому относитесь, если от человека не пахнет элементарной любовью, элементарной счастьем и гармонией, а от него пахнет знаниями, от него пахнет здесь и сейчас. А зачем это всё, если не приносит этого творения, воодушевления, порыва, то с чего мы начинали разговор, когда говорили о новом человеке?

Светлана: [86:08 — 87:18]

Мне кажется, это опасный такой путь, когда ты горд уже и пьяна чувствуя собственные значимости, свои знания. Мне кажется, это хуже, чем какая-нибудь другая лярва, если честно. Мне кажется, что… я вот анализирую последнее время и спрашиваю себя, вот у меня были такие шансы в юности постарше, я туда не пошла, сюда, а ведь я могла, ведь мне предлагали. Я думаю, слава богу, как хорошо, что я сейчас осознаю, что я делаю то, что я хочу. ну вот на своём месте, что ли, и мне от этого так здорово, и так много всего интересного, и так много всего хочется ещё сделать. Я не могу, я очень вдохновлена жизнью. Я просто искренне думаю, господи, какое счастье, сколько всего, и я вот эти кисточки, если я не успеваю порисовать, а бывают трудные, когда я прям за них подержусь, мне уже нормально. В общем, это. Просто ты живёшь вот. У тебя вот досюда эта жизнь, понимаете? Она доходит, и в ней просто плаваешь. Она полна, ты полный.

Интервьюер: [87:18 — 87:19]

Насытимости не происходит.

Светлана: [87:19 — 89:57]

Нет, нет, нет. Напротив. Я даже думаю, я сейчас понимаю тех, кто не хочет отсюда уходить, потому что это волшебно. Это то, что нам дано. Мы так не ценим вот эту материю. Нам дали поиграть, сказали, вы хотите быть творцами? Вот вам, пожалуйста, вручную давайте. Смотрите, сколько всего. Думаю, ёлки, у меня же ещё и фортепиано, я там ещё и играла. Вот сейчас немножко уже некогда этим заняться. Это столько всего, что ты здесь можешь сделать, увидеть, почувствовать, понюхать, я не знаю, тактильно ощутить — это невозможное счастье.

И это такие инструменты даны нам, что всё, что нам кажется мучительным по сравнению с этим — это всё ерунда. Вообще люди мало знают о таких людях, совершенно удивительных. Была такая мать Мария Караваева, фамилия её, на Западе она причислена к святым, а у нас вот не хватило подвигов. Хотя это что-то было невообразимое. Человек настолько любил людей. Это вот сейчас звучит глупо, когда говорю «любить людей». Это не просто слова. Она в свое время была влюблена в Блока в 14 лет и написала ему: «Я даже не знаю, мать я вам или жена».

Да, то есть и вот она похоронила, когда одну из своих дочерей она шла с кладбища и сказала, что вдруг я почувствовала необыкновенную любовь к людям, я должна что-то делать. Вот она просто, засучив рукава, она там, не знаю, варила, жарила для падших, для пьяных, для брошенных. То есть это человек, который вообще полностью себя посвятил людям, не обращал внимания на лишения. И когда она даже оказалась в лагере, в концлагере, ее избивали там, рядом там была еще девушка русская, и вместо того, чтобы кричать, а они очень злились, что она должна, она спокойно с той разговаривала в это время.

В общем, то есть это какие-то есть такие герои, мы о них не знаем, которые не просто они насытились жизнью, они проживали эту жизнь как величайший подвиг вообще. И не думай о том, что это подвиг. Это просто была их необходимость. Вот когда ты понимаешь, что у тебя есть эта необходимость, и ты ещё очень хочешь это делать, мне кажется, тогда да. А знания, что это такое? Сегодня они вот такие, а сейчас наступит другое время. Это всё уйдёт в такой наив.

Интервьюер: [89:57 — 90:06]

Мы заканчиваем. Блиц. Книга, которая произвела самые мощные впечатления за всю жизнь на вас?

Светлана: [90:07 — 90:10]

«Амок» Стефана Цвейга.

Интервьюер: [90:13 — 90:17]

Окей. Хорошо. Я о ней не слышал.

Светлана: [90:17 — 90:22]

Нет, просто она совсем не по теме, но она, правда, на меня тогда произвела впечатления, но это была юность.

Интервьюер: [90:23 — 90:28]

Фильм, который оставил след? И вы рекомендуете посмотреть нашу аудиторию?

Светлана: [90:29 — 90:49]

Нет, я таких вещей не буду рекомендовать, это всё субъективно очень. Я. Ну, как ни странно, тоже покажется странным, но у меня есть такой фильм «Голод», в котором играла Катрина Данёв и Дэвид Боуи. Он мистический, не очень такой, но в нём что-то есть.

Интервьюер: [90:49 — 90:55]

Хорошо. Есть ли вопрос, на который вы ещё не получили ответ? Один, который волнует сейчас и звенится сильнее всего.

Светлана: [90:58 — 91:09]

Правильно ли я поступаю, что ну вот как бы спорт и лошади, это совместимо или нет?

Интервьюер: [91:10 — 91:11]

Спорт и лошади?

Светлана: [91:11 — 91:20]

Ну как бы это же все-таки какие-то мои амбиции, да, они должны их как-то реализовывать, ну гуманно ли это?

Интервьюер: [91:21 — 91:24]

Когда вы встретитесь с Богом, что вы ему скажете?

Светлана: [91:25 — 91:31]

Я его послушаю. Зачем ему говорить что-то? Я буду рада услышать его.

Интервьюер: [91:31 — 91:41]

Что на душе? Что хочется пожелать? Не только предсказать, а вот чем хочется поделиться в данный момент? Что внутри Светланы Драган?

Светлана: [91:43 — 92:00]

Наверное, хочется сказать, что верьте только себе, своим ощущениям. И если вы найдете возможность очистить себя от привнесенной информации и спросить у себя, вы обнаружите всю правду. И для этого не понадобится кто-то, у кого надо было бы что-то спрашивать.